Система получения информации следователями-аналитиками Службы финансовой безопасности построена так, что при рассмотрении налоговых накладных того или иного предпринимателя можно без труда понять – это не «схематозник».
Об этом Вадим Мельник, соавтор Концепции создания СФБУ, заявил в эфире одного из одесских телеканалов, отвечая на реплику генерального директора юридической компании «Спадщина Капитал» Олега Володарского.
«В течение прошлых двух-трех недель граждане Украины наблюдали за попыткой министра финансов Александра Данилюка обвинить в бездействии руководство ГФС Киева, – говорит Олег Володарский. – Причиной конфликта является массовое неблокирование рисковых налоговых накладных, чем допущено формирование фиктивного НДС на миллионный суммы. Стороны публично обвиняют друг друга, и порой дело доходит до откровенно комичных ситуаций. Вообще блокирование налоговых накладных – это отдельный и очень интересный вопрос, и в первую очередь тем, что блокируются налоговые накладные живого бизнеса. Приведу один из тысяч примеров. Предприятие по производству асфальта закупает компоненты для его изготовления, и в дальнейшем этот асфальт реализует. Однако его налоговую накладную система блокирует в связи с тем, что асфальт не был приобретен. Так он действительно был не приобретен, а изготовлен. Однако система это почему-то считает «пересортом». Это в свою очередь не дает права на формирование налогового кредита по НДС покупателю такого асфальта. И покупатель откажется от этого производителя, потому что не имеет права на налоговый кредит по НДС. Что же делать производителю? Закрывать производство?».
По мнению правозащитника, ситуация вокруг блокирования налоговых накладных может спровоцировать массовое недовольство представителей бизнеса.
«Предприниматели Украины стали объединяться в общественные движения, протестуя против этого ноу-хау. Они утверждают, что система выдает огромное количество ошибок при оценке факторов риска. А если бы служба финразведки уже работала и действовал ее аналитический центр – был бы обнаружен аналитиками такой фиктивный НДС? — задал вопрос Володарский. — И еще: если министр финансов Украины заявил о формировании фиктивного НДС на миллионные суммы, нужно ли было внести эти сведения в ЕРДР? Обязаны ли следователи налоговой милиции начать досудебное расследование и таким образом отреагировать на практически сообщение о преступлении через СМИ?».
«Комизм ситуации заключается в том, что упомянутый производитель асфальта получает заключение о пересорте и автоматическую блокировку накладной только потому, что на входе у него асфальта нет и быть не может, – заявил Вадим Мельник. – Ведь на входе у него – отдельные компоненты, из которых он и должен сделать свой асфальт!
Что касается конфликта между Министерством финансов и ГФС Украины – рассуждать о нем я не могу, потому что досконально его сути не знаю. Просто тоже читаю в прессе, не более того. Но то, что система сегодня работает с перебоями – факт. Многие накладные предприятий живого бизнеса блокируются по ошибке, и человек не может продать свой товар, потому что его никто не будет покупать без налоговой накладной – невыгодно.
Наш аналитический блок не выявил бы пересорта в этом конкретном случае. Более того, мы данного производителя вообще бы не трогали. Наша система получения информации построена так, что мы без труда бы поняли – это не схематозник. Как? По целому ряду признаков. Это не просто прохождение налоговой накладной, но и другие параметры, которые мы получим через свои базы данных. И такой подход для честного бизнеса неоценим – он позволяет ему не нервничать и продолжать работать спокойно.
Даже если мы видим, что в одном из звеньев все-таки есть пересорт и берем этот конкретный случай в работу, это не значит, что замеченный в нем конкретный человек из живого сектора экономики однозначно виновен. Закупая, к примеру, товар у фирмы-«бабочки» во втором или третьем звене, он мог и не знать о ее преступной деятельности. Он купил кирпич, а что там на входе были бананы – он же мог просто не знать!».
Автор концепции Службы финансовой безопасности Вадим Мельник считает, что процент уголовных производств, не доведенных до суда, достигает порядка 70-80%. Такова нынешняя украинская реальность.
Поэтому очень актуален вопрос, и ответ на него уже не терпит проволочек, смогут ли налоговый, уголовный и процессуальный кодексы Украины обеспечить Службе финансовой безопасности адекватную законодательную базу?
«Прежде чем ответить, почему это происходит, – говорит профессионал финансовой разведки Вадим Мельник, – выскажу мнение, как человек, который долгое время проработал в органах налоговой милиции. Я хочу выступить в защиту ее сотрудников – тех, кто сейчас действительно старается принести максимальную пользу государственному бюджету. Сегодня реально идет максимально напряженная работа, они доказывают свою необходимость, и у них это получается. Результаты говорят сами за себя. При этом трудятся эти люди за суммы, которые просто унижают украинского офицера. Но это отдельный вопрос.
Вернемся к основному: так почему же все-таки минимум 70% уголовных производств закрывается, и только 30% идет в суд? Причина – не в людях. Причина – в устаревшей и не отвечающей вызовам сегодняшнего дня методике выявления преступлений и их документирования в ходе расследования уголовных производств.
Как ее модернизировать? Мы и говорим об этом в своей концепции. И один из главных тезисов – это изменение подхода в формировании оснований для регистрации уголовных производств, в рамках которого претензия конкретному предприятию реального сектора экономики выдвигается только тогда, когда реально доказана преступность самой схемы и факт его в ней участия. Только в этом случае мы можем ставить вопрос о проверках и прочих следственных действиях относительно конкретного субъекта предпринимательской деятельности.
Что касается нормативной базы. Мы предусмотрели ряд ее изменений – и в уголовном кодексе, и в уголовно-процессуальном. Среди них – новые положения, закрепляющие в законе статус аналитика, аналитического заключения и многие другие, дающие новой службе эффективно выполнять поставленные перед ней задачи. То есть, все то, без чего наша служба работать не сможет».
Соавтора Вадима Мельника по концепции СФБУ Вячеслав Некрасов считает, что законодательная база сегодня – это благодатная почва для схематоза (схем по уходу от налогов). Более того, она просто вынуждает бизнес пользоваться такого рода инструментом. Именно поэтому и рассыпаются уголовные производства, когда выясняется, что в принципе-то схема действует в рамках закона. И доказать, что она является преступной, вообще не представляется возможным.
Ведь участие в теневых схемах – это далеко не всегда добровольное желание самого предпринимателя, считает эксперт.
По мнению Вадима Мельника, экс-начальника Главного следственного управления финансовых расследований Государственной фискальной службы Украины, инициатива премьер-министра Украины Владимира Гройсмана, направленная на снижение так называемого «давления на бизнес» никак не помешает работе Службы финансовых расследований (СФР), перспективы создания которой рассматриваются сегодня в Украине.
«Устаревшая система организации расследования – это не только рудимент, оставшийся нам от советской эпохи, но и механизм, который не дает нам должного эффекта, — заявляет Вадим Мельник в интервью «Деловой Одессе». — Мы говорим, что большое количество уголовных производств, которые начинаются вслед за актами проверок, после проведения досудебного расследования, затрат на это человеческого ресурса и времени — закрываются. То есть, мы тратим время на расследование, которое не приводит ни к чему».
«Что касается запрета на вмешательство в деятельность бизнеса. Сегодня мы, как правило, начинаем свое расследование с акта налоговой проверки. Идем сразу к одному конкретному предприятию. Но это предприятие использует схему, которую используют также другие предприятия. А значит, проблему надо рассматривать более широко, полностью изменив модель организации работы», — убежден эксперт.
Основой новой системы сбора информации должно стать аналитическое подразделение в составе будущей СФР, подчеркивает Мельник.
«Благодаря аналитическому подразделению будут выявляться комплексные схемы, которые приносят убытки государству. И мы будем четко понимать – кто задействован в схеме (перечень всех предприятий), кто «крышует» (чиновники, правоохранители и т.д.), какие между ними связи и каков полный объем украденных средств. То есть, полная картина, а не отдельные лоскуты в виде тут же рассыпающихся дел, — поясняет он. — И только имея на руках весь комплекс аналитических исследований, мы можем идти на предприятие с проверкой».
Комментируя вопрос о том, какое наказание для участников преступных финансовых схем в данном случае можно считать наиболее эффективным, Вадим Мельник подчеркивает:
«Наша задача – не посадить бизнесмена в тюрьму. Мы заинтересованы в том, чтобы он возместил убытки и заплатил налоги. Ведь очень часто предприниматель просто вынужден уходить в тень. По-другому на фоне тех, кого «крышуют» и кто демпингует, ему просто не выжить.
Да, мы будем идти на предприятия. Мы будем расследовать уголовные преступления, которые там совершаются. Но каждый, кто будет уличен, получит право признать свою ошибку, заплатить деньги в бюджет и дальше работать честно и спокойно».
Вадим Мельник и Вячеслав Некрасов – соавторы «Концепции противодействия экономической преступности в контексте обеспечения экономической безопасности Украины и определения места органа финансовых расследований в этом процессе», рассказывают о том, как вывести теневой бизнес «на чистую воду» и как с помощью всего лишь одной команды специалистов-аналитиков значительно уменьшить коррупцию в стране.
Широкие полномочия и доверие людей
— Финансовая полиция. Это словосочетание наводит страх на обывателя на Западе и совсем непонятно простому украинцу. Но между тем, идею создания такого органа у нас обсуждают не первый год – слишком уж притягательна та безотказность, с которой работает подобный механизм в развитых странах, не щадя ни миллиардеров, ни нищих, желающих поживиться за чужой счет. Впрочем, далее обсуждений процесс пока не продвинулся. Почему? И по какой причине вы, эксперты в сфере финансовых преступлений, решили всерьез взяться за теорию и практику такой реформы в правоохранительных органах?
Вадим Мельник, экс-начальник Главного следственного управления финансовых расследований Государственной фискальной службы Украины (на фото):
Финансовая полиция – это не совсем корректный термин для определения полномочий органа, создание которого описывает созданный мной и Вячеславом Анатольевичем (Некрасовым, — авт.) в соавторстве с Александром Корыстиным документ – та самая Концепция противодействия экономической преступности.
Финансовая полиция в свете всех предлагаемых нами в этом документе шагов по реформированию правоохранительной системы является лишь одним из элементов. Мы же нацелены на создание полномочного органа, призванного в первую очередь обеспечить финансовую безопасность Украины.
Служба финансовых расследований (СФР), как мы ее видим, будет иметь вполне понятные полномочия, определяемые соответствующим законом, уголовно-процессуальным кодексом и другими нормами действующего законодательства.
Чтобы понять специфику этих полномочий, стоит учесть тот факт, что СФР будет заниматься любым субъектом, который посягает на государственный бюджет путем уклонения от уплаты налогов или расхищая его. В круг таких субъектов входит не только сам нарушитель, но и все участники способствующие ему в этом – госслужащие, предприниматели, правоохранители, криминалитет. Ведь главный принцип работы новой службы, который будет отличать ее от других структур, состоит не в наказании отдельных лиц, а в комплексном выявлении преступных схем, направленных как на сокрытие налогов, так и на расхищение бюджетных средств. То есть, именно системный подход к расследованию хищений позволит эффективно бороться с коррупцией – явлением, без которого существование теневой экономики попросту невозможно.
Исходя из задач, которые возлагаются на СФР, становится очевидным, что этот орган должен быть независимым, не заниматься незначительными преступлениями и находиться вне структуры и влияния сервисных и контролирующих органов коим сегодня является фискальная служба.
Вячеслав Некрасов, кандидат юридических наук, эксперт в области финансовых расследований (на фото):
Каким образом родилась наша концепция? Это было продиктовано самой ситуацией, которая сегодня сложилась в государстве. Мы видим, что в течение последних 10 лет в Украине обсуждается вопрос реформирования налоговой милиции и практически всегда в ключе полной ликвидации органа призванного обеспечивать налоговую безопасность государства. Как ни странно противники и сторонники такой позиции правы по своему. Действительно налоговую милицию в том виде в котором она существует оставлять нельзя, но главное над чем мы задумались в чем же корень проблемы. С одной стороны практически 100% субъектов предпринимательской деятельности уклоняются или избегают уплаты налогов путем минимизации базы налогообложения, с другой со стороны на бизнес осуществляется необоснованное давление и созданы такие условия, которые ему не дают работать честно. Другими словами бизнес искусственно загоняют в тень. Причиной такого положения стало фактическое «законодательное закрепления» возможности теневого ведения бизнеса, доставшаяся с советских времен система организации досудебного расследования и принятия управленческих решений, а это приводит к очень негативным последствиям, невзирая на то какой орган занимается борьбой с преступностью. Даже работающая сегодня, причем в очень урезанном виде, налоговая милиция просто не в состоянии ни принимать участие, ни тем более влиять на сложившуюся криминогенную ситуацию в экономике.
Все очень много говорят о судебной реформе, реформе правоохранительных органов. А какая же идея должна быть заложена в процесс реформирования правоохранительных органов?
Мы сформировали шесть ключевых положений, за счет которых можно решить проблему вывода бизнеса из тени, организовать эффективную борьбу с коррупцией.
Первая проблема – это, конечно же, запуск механизма детенизации экономики. Именно теневой сектор сегодня продуцирует коррупционный сегмент, который распределяется между всеми участниками криминальных схем, в том числе чиновников,которые, в свою очередь, и «прикрывают» преступные финансовые схемы, конечно же принося существенный ущерб бюджету страны.
Следующим, не менее существенным элементом, влияющим на систему борьбы с преступностью являются сложные процедуры досудебного расследования. Каждый политик, чиновник, бизнесмен да и просто гражданин должны понимать, что чем сложнее процедуры ведения какой-либо деятельности, тем выше коррупционные риски. Система досудебного расследования сложна, громоздка, противоречива, а потому и неэффективна, благодаря чему до суда у нас доходят только единичные случаи коррупции и казнокрадства. Ведь чем сложнее закон – тем больше в нем лазеек. Разработка и принятие эффективной законодательной базы, в рамках которой мы сначала аргументируем, а потом пытаемся наказать, основанной на простой модели досудебного расследования, позволит существенно повысить уровень эффективности работы всех антикоррупционных органов в государстве.
Еще один необходимый фактор – это формирование доверия к правоохранительному органу. Когда лицо имеет властные полномочия и должно принимать определенные решения, общество должно ему доверять. И те люди, которые сегодня пытаются подорвать доверие к правоохранительным структурам – не к отдельным их представителям, а именно к институтам власти в целом – они фактически рубят сук, на котором сидят.
Этим очень, кстати, грешит во все времена наша оппозиция. Независимо от того, какая в данный момент политсила является оппозиционной к правительству, первое, что она делает, — начинает подрывать авторитет власти. При этом все начисто забывают о том, что сами же, сев в желанные кресла, будут страдать от плодов собственного критиканства.
Мы же, предлагая изменить принцип расследования финансовых преступлений, тем самым получаем шанс изменить сам подход ко взаимоотношениям общества с правоохранительной системой. И в основе здесь – аналитика.
«Сектор А». Зачем аналитики в службе финансовых расследований?
— Сегодня действительно существует достаточное количество экспертных мнений – о том, что будущая служба финансовых расследований должна быть аналитической. Но как это применить на практике? Вы хотите создать в недрах службы финрасследований некую команду экспертов? Чем они будут заниматься?
Вадим Мельник:
Обучаясь у ведущих европейских специалистов, мы получили видение принципов формирования этой системы.
Ведь сегодня правоохранительные органы сконцентрированы в первую очередь на проверке лиц на причастность к преступлению – и это очень раздражает бизнес. В ответ на это раздражение законодатель пытается любым способом защитить предпринимателей от чрезмерного давления.
Мы же считаем, что очередность следственных действия нужно изменить, сосредоточившись в первую очередь не на расследовании единичных случаев совершенных преступлений конкретным субъектом хозяйствования, а на так называемом «разматывании клубка» — вычленении всех преступных финансовых схем, коррупционных связей и в итоге – конечных бенефициаров полученной выгоды.
Иными словами, наша задача – не схватить вора за руку, а сделать так, чтобы он привел нас в свой притон. Создание аналитической службы в составе СФР окажет стране неоценимую услугу.
— Финансовая полиция на Западе, где работают законы, и у нас, где за налоговые декларации с указанными вагонами налички никого не наказывают – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Вы действительно считаете, что финполиция в Украине будет именно такой, какой Вы ее задумали? И видите лиВы реальные механизмы защиты своего детища от той же внутренней коррупции – явления, которое хоронит любую реформу в нашей стране?
Вадим Мельник:
Коррупция существует там, где есть непрозрачные и зарегулированные процедуры, двоякая трактовка нормативных документов. По ходу разработки своей концепции мы максимально стремились так выстроить систему организации работы, чтобы свести к минимуму коррупционные риски. Мы этому придаем первоочередное значение.
Вячеслав Некрасов:
Нам действительно часто задают вопрос: «Как вы намерены минимизировать угрозу возникновения внутренней коррупции в будущей службе финансовых расследований Украины?».
С помощью тех же аналитиков и применения западной модели принятия управленческих решений.
Мы предлагаем использовать в Украине хороший образец мирового опыта – так называемые «брифинги»,т.е.открытые совещания с привлечением большого количества экспертов-участников, вниманию которых аналитические подразделения и будут представлять итоги своей работы по тому или иному направлению. Такой «широкий отчет» даст возможность аналитическим подразделениям не только публично представить итоги проведенного исследования проблемы, но и дать свои рекомендации – с оценками рисков и угроз, основанными на расчетах и большом объеме наработок.
Исходя из этого, выводы аналитиков станут аргументативной базой для дальнейших управленческих решений. Попробуйте в таких условиях совершить коррупционное деяние!
Эту систему противодействия коррупционным рискам мы и пытаемся сегодня прописать в проекте Закона о Службе финансовых расследований. Кто будет вносить этот законопроект?
Покажет время. Мы знаем, что в данный момент уже существует законопроект, инициированный Министерством финансов, и в нем есть много очень важных и полезных для общего дела моментов. Есть также очень много полезных вещей, предложенных Государственной фискальной службой. Однако главным аргументом их несостоятельности, по мнению широкой экспертной аудитории, является отсутствие ответа на вопрос где и как описана аналитическая составляющая.
Но именно процедура криминального анализа, путей достижения открытости и прозрачности принятия управленческих решений по уголовному преследованию и дальнейших предпринятых СФР шагах должна быть прописанной в законе максимально четко.
Заплати – не сядешь!
— Возвращаясь к вопросу давления на бизнес. Выявляя теневые схемы, СФР будет в любом случае производить следственные действия на предприятиях, которых подозревает в сокрытии доходов и получения прибыли нечестным путем.
В то же время, буквально на прошлой неделе премьер Гройсман публично заявил, что не позволит контролирующим органам «давить на бизнес». Он даже поручил разработать законопроект, которым вводятся жесткие карательные меры по отношения к конфликтующим с предпринимателями чиновникам.
Как же в такой ситуации будет работать СФР? О каких ее широких полномочиях тут можно говорить?
Вадим Мельник:
Устаревшая система организации расследования – это не только рудимент, оставшийся нам от советской эпохи, но и механизм, который не дает нам должного эффекта. Мы говорим, что большое количество уголовных производств, которые начинаются вслед за актами проверок, после проведения досудебного расследования, затрат на это человеческого ресурса и времени — закрываются. То есть, мы тратим время на расследование, которое не приводит ни к чему.
Что касается запрета на вмешательство в деятельность бизнеса. Сегодня мы, как правило, начинаем свое расследование с акта налоговой проверки. Идем сразу к одному конкретному предприятию. Но это предприятие использует схему, которую используют также другие предприятия. А значит, проблему надо рассматривать более широко, полностью изменив модель организации работы.
Благодаря аналитическому подразделению будут выявляться комплексные схемы, которые приносят убытки государству. И мы будем четко понимать – кто задействован в схеме (перечень всех предприятий), кто «крышует» (чиновники, правоохранители и т.д.), какие между ними связи и каков полный объем украденных средств. То есть, полная картина, а не отдельные лоскуты в виде тут же рассыпающихся дел.
И только имея на руках весь комплекс аналитических исследований, мы можем идти на предприятие с проверкой.
— Какое же наказание для участников преступных финансовых схем Вы считаете наиболее действенным?
Наша задача – не посадить бизнесмена в тюрьму. Мы заинтересованы в том, чтобы он возместил убытки и заплатил налоги. Ведь очень часто предприниматель просто вынужден уходить в тень. По-другому на фоне тех, кого «крышуют» и кто демпингует, ему просто не выжить.
Да, мы будем идти на предприятия. Мы будем расследовать уголовные преступления, которые там совершаются. Но каждый, кто будет уличен, получит право признать свою ошибку, заплатить деньги в бюджет и дальше работать честно и спокойно.
Чем Служба финансовых расследований отличается от НАБУ?
— В основе работы СФР будет лежать борьба с коррупцией как неотъемлемой составляющей теневого рынка. А не много ли у нас уже антикоррупционеров? Взятками занимается, и НАБУ, и СБУ, и прокуратура. А недавно о создании так называемых «антикоррупционных отделов» при отделениях полиции заявил и председатель Общественного совета при МВД Владимир Мартыненко.
Будет ли отличаться от всего этого антикоррупционная деятельность финансовой полиции? И в каком ключе?
Вадим Мельник:
На первый взгляд может показаться, что происходит дублирование функций. Но это не так.
Борьба с коррупцией будет сводиться больше не к конкретным фактам получения неправомерной выгоды, чем и занимаются в основном перечисленные Вами органы, а к установлению наличия коррупционного сегмента в работах конкретных преступных схем. В том числе — и отдельных фактов, которые касаются обеспечения и прикрытия незаконной деятельности по уклонению от уплаты налогов или по хищению из бюджета денежных средств. Такой сегмент криминальной инфраструктуры устанавливается, документируется противоправная деятельность и решается вопрос о привлечении к уголовной ответственности.
В данном случае лица, причастные к прикрытию или обеспечению работы незаконных схем, будут привлекаться к уголовной ответственности как соучастники совершения преступления, а также за получение неправомерной выгоды, если такие факты будут установлены и доказаны.
Критика должна быть конструктивной
— Есть такое изречение: если против реформы никто не протестует – значит, она не работает. Ваша инициативная группа настроена только на работу. Критики не боитесь? Вас уже начали критиковать?
Вадим Мельник:
Я уверен в правильности выбранного пути. За идеей создания Службы финансовых расследований в Украине – большое будущее. Она сработает.
А критики мы не боимся. При этом, будучи абсолютно уверенными в своей правоте, ни в коем случае не претендуем на право первенства. Мы даже хотим, чтобы нас критиковали – но конструктивно, по делу.
Мы хотим, чтобы с нами сотрудничали. И обращаемся ко всем: пожалуйста, возьмите наши наработки, мы готовы работать вместе.
Вячеслав Некрасов:
Мы уже встречались со многими политическими силами, которым предлагали именно этот проект. Мы действительно готовы сотрудничать, но избегая всяческих попыток использовать нашу идею для популяризации каких-то политических брендов или иных не слишком честных манипуляций.
Нам некуда ехать из этой страны. И мы понимаем, что есть люди, которые готовы использовать определенные схемы, чтобы быть к чему-то причастными. Потому что предложенный нами проект фактически и есть реальной реформой. Реформой – в системе организации деятельности правоохранительных органов. Реформой – в системе принятия управленческих решений.
Безусловно, будет критика. Но это будут больше просто оскорбления, чем желание вести конструктивный диалог. А мы рассчитываем на здоровые силы в обществе и власти, которые понимают, насколько важна реализация предлагаемой нами идеи – для будущего всей страны.
Нужно говорить с людьми
— Какими будут следующие шаги по реализации Вашей концепции? Заинтересованы ли Вы в привлечении общественности к своему проекту и каким образом Ваши единомышленники могут примкнуть к Вашей инициативной группе?
Вячеслав Некрасов:
Те, кто не ведет дискуссию с простыми гражданами, с общественными организациями и гражданами движениями, поступают неправильно. Людям нужно объяснять – что такое Служба финансовых расследований и какой будет реальная польза от ее деятельности.
Поэтому мы используем любые площадки – для того, чтобы вести диалог с обществом и обосновывать свою позицию. Мы выступаем на научно-практических конференциях, встречаемся на больших совещаниях с политиками, экспертами и представителями общественных организаций. Мы говорим с бизнесменами – объясняя, в чем философия этой деятельности и как это будет полезно для них. Мы пытаемся разъяснять это простым людям – привлекаем их к этому процессу. Мы делаем все возможное, чтобы украинцы поверили: в этой стране все можно изменить к лучшему.
И мы уверены, что именно предлагаемая нами модель – самая прогрессивная. Убедиться в этом можно, увидев, как это уже работает в развитых странах мира, насколько она эффективна и как довольны люди.
Следующие шаги, которые мы намерены предпринять, — это отработка целого комплекса методологий по стратегическому, тактическому и операционному анализу, системе оценки рисков и принятия управленческих решений. Потому что все это должно быть формализовано в виде нормативных документов.
Кроме того, мы параллельно работаем над созданием так называемых тренинговых центров. Для этого мы активно привлекаем западных экспертов, с помощью которых получаем бесценный опыт работы в новом для нас направлении. Так, мы работаем сегодня вместе с Консультативной миссией Совета Европы – для того, чтобы она также помогла нам в этом процессе.
Нам нужно будет устанавливать определенные программные продукты, и мы уже ведем об этом переговоры – несмотря на отсутствие большой финансовой поддержки своей деятельности.
Но мы уверены, что эта работа с каждым днем будет привлекать все больше и больше единомышленников. А значит, концепция создания в Украине службы финансовых расследований будет реализована. И мы получим качественно иную модель взаимодействия власти, бизнеса и общества, направленную на кардинальное улучшение экономической ситуации в стране.
Как остановить тотальное воровство в стране? Как вывести из тени миллиарды финансовых средств, которые сегодня прячут украинцы, не желая платить налоги? Почему в Украине вопросами коррупции и хищений сегодня занимается сразу несколько силовых ведомств, но результаты этой работы еще очень далеки от совершенства?
Cможет ли решить эту проблему создание финансовой полиции – самого действенного инструмента борьбы с экономическими преступлениями во всем цивилизованном мире. И самое главное – как одесситам побороть коррупцию?
Свои ответы на эти вопросы представил «Деловой Одессе» Вадим Мельник – многолетний главный финансовый следователь страны, экс-начальник Главного следственного управления финансовых расследований Государственной фискальной службы Украины.
Сегодня Вадим Иванович – один из самых признанных экспертов в вопросах борьбы с экономической преступностью. Он — автор научного проекта «Концепция противодействия экономической преступности в контексте обеспечения экономической безопасности Украины и определения места органа финансовых расследований в этом процессе».
В основе этого документа лежат предложения по организации в Украине службы финансовых расследований. Органа, благодаря которому, в Европе и США удалось победить воровство, коррупцию и сокрытие налогов. Службы, перед которой все равны – актеры и политики, спортсмены и президенты.
— Вадим Иванович, не секрет, что уровень преступности в отечественной экономике последних лет стал просто катастрофическим. «Налоги платят только трусы» — этим изречением руководствуются десятки тысяч так называемых «предпринимателей», которые получают миллиардные доходы от теневых сделок. Контролировать их, по сути, некому. И это, как ни странно, устраивает многих даже больше, чем гипотетическое внедрение инициатив по снижению налоговой нагрузки. Получается, что тот же «Налоговый Майдан», который разразился в Украине после поправок в Налоговый Кодекс, захлебнулся по двум причинам. Первая — упорный отказ власти от реального диалога с бизнесом. И вторая, проистекающая из первой — бизнес, разуверившись в диалоге с властью, махнул рукой и ушел в тень.
А ведь это — колоссальные дыры в бюджете, бороться с которыми и была поставлена в свое время налоговая милиция. Но проработав почти 20 лет, в начале этого года она была упразднена. И что теперь? До чего в итоге дойдет ситуация, когда власть самоустраняется, и все, кто может, воруют практически безнаказанно? Может, уже пришло время бить в набат и говорить о прямой угрозе безопасности государства?
— Что касается теневых сделок, ухода бизнеса в тень. Мы говорим о теневом секторе экономики. Теневая экономика непосредственно наносит вред экономической безопасности Украины, в первую очередь бюджету страны. В различных источниках оценивается удельный вес теневой экономики порядка 40-50%. Считаю, что не совсем корректно говорить о конкретных размерах такого явления, на то она и теневая, что ее невозможно оценить. Поэтому к оценке теневой экономики в цифровом выражении отношусь философски. Проблема состоит в другом. Первым основным негативным аспектом наличия такого явления является собственно непоступление от такой деятельности налогов в бюджеты разных уровней. Вторым — зарождение и существование недобросовестной конкуренции на рынке Украины.
С первым все понятно. Что касается второго аспекта, остановлюсь чуть подробнее. Субъект, который проводит свою деятельность в тени, не платит налоги, что позволяет ему формировать предложение по продаже товара или услуг по более низкой цене. Этим он создает себе более благоприятные условия. Субъект, который проводит свою деятельность полностью легально, не выдерживая таких условий, или уходит с рынка, закрывается, увольняет персонал, или же тоже ищет возможность частично или полностью уйти в тень.
Это явление также напрямую негативно влияет на инвестиционную привлекательность Украины. Официально импортированный товар на порядок дороже аналогичного товара, завезенного контрабандным путем. Покупают товар по более низкой цене, то есть, неофициально завезенный. Налоги от такой деятельности не уплачены, конкурент вытеснен с рынка.
Чтобы с этим явлением бороться, необходимо разработать и запустить механизм детенизации экономики, это довольно серьезный и трудоемкий комплекс мероприятий. Такую задачу и необходимо в первую очередь ставить органу, на который будет возложено обеспечение экономической безопасности Украины.
— Многие политики, которые отстаивали идею уничтожения налоговой полиции, говорили, что она себя не оправдывает. Мол, государство расходует на ее содержание больше, чем она возвращает в бюджет. Так ли это?
— Политики оперируют цифрами, которые получают из официальной государственной статистики. Это показатель взысканных в бюджет денежных средств в качестве возмещения ущерба по направленным в суд уголовным производствам по фактам умышленного уклонения от уплаты налогов. По результатам 2015-2016 годов, такой показатель в налоговой милиции был на уровне порядка 700 млн. грн ежегодно. Проведя анализ такой статистики по результатам работы других правоохранительных органов (СБУ, прокуратуры, МВД), можно получить вывод: удельный вес показателя налоговой милиции составляет порядка 65%.
Почему такие вопросы не задаются другим правоохранительным органам? И так ли уж много тратит государство на содержание налоговой милиции, если средняя заработная плата порядка 3 — 5 тысяч гривен?
Но ставить вопрос по эффективности работы налоговой милиции можно и надо. И не их в этом вина. Новые реалии повседневной жизни диктуют необходимость внедрения новых методик организации работы.
— Вполне очевидно, что теневая экономика существует в нашей стране только благодаря коррумпированным чиновникам и правоохранителям, которые за взятки привыкли на все закрывать глаза. Что Вы можете сказать о работе Национального антикоррупционного бюро Украины — главного сегодня антикоррупционного органа в стране? И могла бы реформированная налоговая полиция более эффективно, чем НАБУ, бороться с коррупционным бепределом?
— Что подразумевает под собой теневая экономика? Первое — криминальные технологии, второе — криминальную инфраструктуру.
С технологиями все понятно. А вот криминальная инфраструктура создана для обслуживания криминальных технологий и включает в себя коррупционный сегмент. Теневая экономика не может существовать без коррупционного прикрытия. Таким образом, как раз такое явление и продуцирует коррупцию. В свою очередь, чиновникам с целью незаконного обогащения выгодно существование теневой экономики.
НАБУ — это орган, который ведет борьбу с коррупционными правонарушениями. Его задача — противодействовать коррупционным правонарушениям, которые несут угрозу национальной безопасности Украины. Оценивать работу НАБУ не в моей компетенции, но учитывая коррупционную связь чиновника и субъекта, ведущего незаконную хозяйственную деятельность, как раз совместная работа этого органа с налоговой милиции может дать положительный результат. Налоговая милиция, проводя борьбу с теневой экономикой, в том числе борется и с коррупционной составляющей.
Что касается методов борьбы, то их необходимо менять. На сегодняшний день эффективность работы налоговой милиции недостаточна.
— Как известно, во многих развитых странах мира именно фискальная полиция является непререкаемым авторитетом, который жестко и полномочно отстаивает интересы государственной казны. Почему, например, для тех же фискалов в Соединенных Штатах не является авторитетом даже голливудский актер Николас Кейдж, не заплативший вовремя налоги, а у нас даже декларации чиновников с миллионными объемами указанной налички — это просто повод в очередной раз похихикать? Дело в чем? В изменении социального сознания? Или в боязливом нежелании верхних эшелонов власти внедрять передовой европейский опыт?
— Частично это действительно наша ментальность, боязнь «зацепить высокопоставленного человека» с серьезными связями и влиянием. Также это относится и к одиозным предприятиям и финансово-промышленным группам.
Но мы обязаны вычислять коррупционный сегмент. А иначе – грош нам цена. Не должно быть исключений ни для кого. Надо обеспечить существование равных условий ведения бизнеса.
В этом случае мы и говорим о внедрении передового европейского опыта выявления и расследования преступлений, посягающих на экономическую безопасность страны.
Действительно, более эффективно работают правоохранительные органы европейских государств. Их успешность обусловлена и менталитетом, и высоким уровнем заработных плат. Но также — использованием передовых технологий при выявлении и расследовании преступлений. Такие методики уже сами по себе предусматривают уменьшение влияния человеческого фактора, что снижает коррупционные риски.
Почему передовой европейский опыт изучается и внедряется не так активно? Возможно, для этого есть причины финансового и кадрового обеспечения, а возможно и нежелание.
— Вы являетесь автором концепции создания Службы финансовых расследований — документа, который уже получил много позитивных откликов в экспертной среде. Расскажите о принципах, лежащих в его основе, и о конкретной пользе государству, которую может принести предлагаемая Вами реформа.
— Да, в 2016 году кандидатом юридических наук, доцентом Некрасовым Вячеславом Анатольевичем, который выступил автором, в соавторстве с доктором юридических наук Корыстиным Александром Евгеньевичем и мной разработана и издана «Концепция противодействия экономической преступности в контексте обеспечения экономической безопасности Украины и определения места органа финансовых расследований в этом процессе».
В этой концепции нами предложены следующие базовые положения: полное изменение философии выявления и расследования экономических преступлений. Эта философия подразумевает совершенно другой алгоритм, чем тот, который существует сегодня. Первым этапом идет сбор информации путем аналитического исследования массивов данных о различных фактах, которые могут иметь значение. Второй этап — это оценка компетентными специалистами собранных данных на предмет нарушений законодательства, на основе которой делается соответствующее заключение и только после этого ставится вопрос о внесении в ЕРДР сведений о совершении уголовного преступления.
В ходе анализа проводится оценка не конкретного субъекта, а явления, которое негативно влияет на экономическую безопасность. И только установив, что в результате такой деятельности наносится ущерб, мы можем ставить вопрос о конкретном субъекте, допустившем такое нарушение.
То есть, изменение философии и состоит в том, что — проще говоря — на предприятие сразу никто не идет, а сначала изучается явление в определенной отрасли или сфере. И только потом задаются вопросы конкретном субъекту — и не одному, а всем, кто неправомерно использовал криминальную схему.
Известно, что чем сложнее процедура, тем выше коррупционные риски, использование прогрессивной практики организации процесса расследования, разработка и запуск механизма детенизации экономики. Мы не претендуем на какое-то признание или первенство в этом вопросе, мы просто изложили свое видение для повышения эффективности. Внедрение такой концепции предусматривает как повышение эффективности, так и снижение уровня коррупционности правоохранительного органа.
— Что в первую очередь необходимо для того, чтоб план создания в Украине полноценного института финансовой полиции все-таки был воплощен?
— Я считаю, что создание органа, призванного обеспечить экономическую безопасность Украины, — это одна из важнейших и безотлагательных на сегодняшний день реформ в правоохранительных органах.
Что для этого необходимо? Политическая воля на создание такого органа, понимание его необходимости и консолидация всех политических сил для принятия соответствующих законов и изменений в законодательстве.
Необходимо организовать разработку концепции такого органа, подготовку соответствующих законов и подзаконных актов, привлекая на подготовительных и первых этапах для работы нового реформированного органа европейских специалистов.
— Согласно Вашей концепции, Служба финрасследований должна быть структурным органом Министерства финансов, а не Миндоходов. Почему?
— Мы действительно рассматривали создание органа финансовых расследований в составе Министерства финансов Украины, а не в составе ГФС.
Во-первых, ГФС превращается в орган с сервисными функциями и наличие в его составе службы, ведущей борьбу с преступностью, нелогично.
Почему тогда в составе Минфина? Исходя из задач, которые стоят перед министерством и его полномочий. Ведь предполагается, что новосозданный орган по обеспечению экономической безопасности страны будет иметь полномочия по выявлению и расследованию преступлений в области публичных финансов — как их поступления в бюджет, так и их распределения. В этом и суть экономической безопасности Украины — стабильное состояние бюджета страны.
Но если учесть, что ведется борьба с теневой экономикой, которая прикрывается коррупционным сегментом, а такой сегмент может присутствовать в органах власти любого уровня, то необходимо рассматривать создание такого органа как независимого.
— И последний вопрос. Ваша концепция отдельно акцентирует внимание на очень интересном моменте. Та плачевная ситуация, которая есть сегодня в экономике государства, сложилась не в последнюю очередь из-за отсутствия настоящего патриотизма украинцев. По-Вашему, именно отсутствие реальной любви к своей стране и привело к тому, что большинству из нас «своя рубаха ближе к телу, а там — хоть потоп». Как же Вы, инициатор создания Службы финрасследований, предлагаете бороться с отсутствием веры в свой народ?
— Рецепта борьбы с показным патриотизмом наверное не существует. Заставить человека быть патриотом тоже невозможно. Что касается связи патриотизма с состоянием экономики, мое мнение, что эта связь прямая. Был у меня наставник, полковник Вооруженных Сил Украины. Так он, передавая свои знания и опыт, говорил : каждому настоящему офицеру в жизни надо соблюдать принцип трех «П»: Профессионализм, Порядочность, Патриотизм, что помогло выстоять и победить во всех войнах. Может громко, но в жизни работает.
Настоящий патриот всегда должен думать, в каком состоянии он передаст свою страну следующему поколению. Только это может подтолкнуть его к эффективной работе, которая будет приводить к постоянной позитивной динамике развития и экономики и других сфер жизнедеятельности.
На видео: Фрагмент эфира с участием Вадима Мельника на телеканале «Здоровье»
